Тихую белорусскую деревушку Хатынь в XXI веке не найти на административной карте страны. На месте деревни сегодня — мемориальный комплекс. Как дань памяти 3 млн белорусам, погибшим во время Великой Отечественной войны.
22 марта 1943 года фашисты сожгли деревню вместе с 149 жителями, из которых 75 детей были в возрасте до 16 лет. Вместо сельских домов — пепелище да сиротливо торчащие печные трубы. Всего за годы оккупации было полностью разрушено и сожжено 1452 населенных пункта Гомельской области. 52 из них так и не возродились.
Среди них и деревня Ола Светлогорского района. К началу войны здесь проживало 168 человек, деревня насчитывала 34 дома. В период оккупации численность населения возросла. Сюда целыми семьями тянулись жители окрестных сел. По мере того, как к началу 1944 года приближался фронт.

Спастись удалось единицам
Около 8 часов утра 14 января группа немецких карателей ворвалась в Олу. В проведении данной карательной операции участвовали солдаты «вермахта» — тыловой 2-го танкового округа и 9-й пехотной армии.
— Людей вытаскивали из хат. Тех, кто не мог идти, расстреливали сразу. Остальных загоняли в большой сарай на окраине. Затем уже оттуда выводили группами по несколько десятков человек. Под дулами автоматов и лай овчарок пленников конвоировали в дома и хозпостройки, запирали внутри и поджигали, — вспоминает жительница деревни Мольча Светлогорского района Татьяна Колейчик, которой на момент тех событий было 11 лет.
Спаслись только восемь человек. Кто-то успел убежать и спрятаться в лесу, кому-то повезло вырваться из огня, уйти от автоматных и пулеметных очередей. Один из выживших, Тарас Колеснев, рассказал про гибель Аксиньи Курлович — жены бухгалтера колхоза. Женщина подошла к немецкому офицеру, который командовал карателями, и обратилась через переводчика. Просила не пощады, а разрешения сгореть в родной хате. Жуткая просьба немцев даже позабавила — они отреагировали хохотом. Главный махнул рукой — дескать, можно. Один из нелюдей облил одежду сельчанки бензином. Не оборачиваясь, Аксинья направилась к своему, уже объятому пламенем, дому. И на пороге вспыхнула, превратившись в живой факел.

По рассказам очевидцев, каратели делали свое дело с неподдельным энтузиазмом. Оживленные разговоры то и дело сопровождал хохот. Невозможно понять, что творится в такие моменты в душе того, кто, смеясь, заживо сжигает детей, женщин и стариков. Какое оправдание или хотя бы рациональное объяснение этому способен дать наш разум? И можно ли считать человеком того, кто эти оправдания для себя находит?
За день чинимых зверств в Оле было расстреляно и сожжено живьем 1758 человек. Из них – 100 мужчин, 508 женщин, 950 детей и 200 стариков. Останки, которые после трагедии удалось собрать на пепелище, захоронили в братской могиле.
За участие в карательной операции на территории СССР к уголовной ответственности привлечены генерал-лейтенант Бернгард Фридрих-Густав и генерал-майор Германской армии Гаманн Адольф. Приговором Военного Трибунала от 26-29 декабря 1945 г. в Брянске оба осуждены к смертной казни через повешение.
Трагизм и ужас судьбы Олы – как зеркало судеб сотен белорусских сел, уничтоженных оккупантами в годы войны. О случившейся здесь трагедии знает вся страна. А память жертв увековечил мемориальный комплекс, построенный в 2020 году благодаря вниманию Главы государства, стараниям органов власти и помощи тысяч людей, не оставшихся равнодушными.

Зачем вспоминать прошлое?
Обстоятельства массового сожжения населенных пунктов, зачастую вместе с их жителями, являются частью расследования уголовного дела о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период. Оно было начато в апреле 2021 года.
— Сейчас нацизм начал вновь подниматься по всему миру, а его основы навязываются людям. По результатам Второй мировой войны ООН массовые убийства мирных граждан назвала геноцидом еврейского народа. Многие страны также подтвердили и геноцид армян. А вот умышленное уничтожение нашего народа остается непризнанным. Все расследования мы проводим с одной целью — признать геноцид белорусского народа и представителей других союзных республик, — отметил заместитель прокурора Жлобинского района Григорий Яхновец.
Для расследования уголовного дела создана прокурорско-следственная группа. Научное сопровождение осуществляет группа ученых-историков, специализирующихся на изучении периода Великой Отечественной войны. Ежедневно проводится кропотливая работа с архивными документами.
Сегодня можно достоверно утверждать — Беларусь в годы войны подверглась всем формам геноцида. В ходе расследования уголовного дела изучены документы гитлеровской Германии, которые возводили истребление мирного населения в ранг государственной политики и освобождали солдат от ответственности за совершенное. Допрошенные по уголовному делу лица сообщали об издевательствах на территории БССР, Германии, Австрии и других государств.
Руководители Третьего рейха не раз объявляли с высоких трибун, что одна из целей войны против Советского Союза — сокращение славянского населения. Как минимум на тридцать миллионов человек! Потому установленный на временно захваченной нацистской Германией советской территории оккупационный режим отличался исключительной жестокостью.
На Гомельщине действовало не менее 100 различных мест принудительного содержания граждан. В них создавались невыносимые условия с одной лишь целью — уничтожить как можно больше людей. В настоящее время все указанные места проверены следственным путем: проведены осмотры архивных документов, места их расположения зафиксированы с помощью системы координат, подтверждены допросами свидетелей и потерпевших.

Трагедия Кобылево
Также в рамках расследования установлены 1778 сел и деревень Гомельской области, которые пострадали в годы оккупации. В ходе опроса выживших свидетелей и изучения архивных документов получены дополнительные сведения о сожжении 324 населенных пунктов, которые ранее не были включены в списки Национального архива Республики Беларусь.
При этом не менее 69 населенных пунктов разделили судьбу деревни Ола — были полностью уничтожены вместе с жителями и не возродились после войны. К ним относится и деревня Кобылево — ныне Первомайск Речицкого района.
Согласно материалам уголовного дела о геноциде белорусского народа, в начале мая 1943 года советской разведкой было обнаружено движение немецких мотоциклистов по трассе Калинковичи — Гомель. Во время засады были убиты немецкий полковник и 12-15 солдат. Как и в случае с Хатынью, спустя какое-то время ближайшую деревню оцепили солдаты СС. Жителей согнали в дома и подожгли. Тех, кто пытался спастись, — расстреливали. Всего 14 мая 1943 года в Кобылево погибли 1050 человек, более половина из которых – дети.
В этот день спастись удалось немногим. Например, 35-летней Наталье Халимоненко в момент расстрела пуля попала в голову: вышла навылет через правый глаз и не повредила головной мозг. Истекая кровью, она добралась до затопленной бочки с водой и лежала там до прихода партизан. Преступники, виновные в гибели жителей деревни, были определены и наказаны уже через несколько месяцев после трагедии в Кобылево.
В книге «Памяць. Рэчыцкі раён» приведены некоторые имена и фамилии, указан возраст погибших, есть пометки «Расстраляна разам з дзецьмі», «Расстраляны з сям’ёй». Но точных данных о большинстве жертв фашистского террора установить не удалось.

Новая страница в истории войны
В ходе расследования уголовного дела о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период и по результатам изучения цифровых копий архивных документов установлено, что в апреле 1943 года была уничтожена деревня Водопойло из 22 дворов. Там немцы убили 21 человека.Как следует из акта ЧГК, в ходе расправы немцы расстреливали детей на глазах матерей и отцов, от чего женщины рвали на себе волосы и падали в обморок. Свидетель Гулгота Н.Е., житель деревни Рудня, при допросе 30 декабря 1944 года пояснил следователю ЧГК, что на следующий день, когда он с другими людьми пришел хоронить убитых, то обнаружил обгоревшие трупы мужчин, женщин и детей.

Так, из материалов архивного уголовного дела № 2098 (УД № 14544) по обвинению Мирановича Ивана Давыдовича в совершении преступления по ст.63-1 УК БССР, установлено, что он в апреле 1943 года в числе большой группы полицейских Житковичской полиции участвовал в борьбе с партизанами, в результате которой около 30 советских граждан, в том числе женщины, старики и дети, были расстреляны.

Свидетель Кособуцкая Е.К., будучи допрошенной 23 апреля 1946 года, показала, что лично видела, как отряд вооруженных полицейских, в числе которых был и Миранович И.Д., провел карательную операцию в деревне Водопойло, где они расстреляли до 30 советских граждан.
Приговором Военного Трибунала Войск МВД Полесской области от 24 августа 1946 года Миранович И.Д. осужден по ст. 63-1 УК БССР к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.

Чтобы скрыть преступление, сожгли деревню
В декабре 2023 года в поселке Верный Жлобинского района прошло перезахоронение останков мирных граждан, которые обнаружили в августе в ходе раскопок. Из земли были извлечены останки убитых местных жителей – Котовых. Мать с ребенком прятались от карателей в погребе своего дома. Когда их обнаружили, она отказалась выйти, и тогда немецкий солдат заколол их штыком, после чего бросил в погреб гранату.
Трагедия произошла 26 сентября 1943 года. К поселку Верный каратели по железной дороге подогнали бронепоезд и с расстояния 1 км прямой наводкой из пушки открыли огонь по населенному пункту. После трехчасового обстрела поселок был окружен. Большую часть его жителей согнали в сарай и расстреляли из пулеметов. Каратели разграбили жилье, забрали домашний скот, а чтобы скрыть следы преступления, сожгли весь поселок.
Как впоследствии рассказала местная жительница, на следующий день немцы убили и семью Котовых. Их тела остались лежать в погребе. Фрагменты костных останков и обнаружили в ходе проведенных раскопок уже в наши дни военнослужащие 52-го отдельного специализированного поискового батальона Министерства обороны.

Послесловие
Сожженные белорусские деревни, 185 из которых так и не восстановились после Великой Отечественной войны, — это лишь часть материалов уголовного дела о геноциде белорусского народа. К этой теме мы еще вернемся в наших следующих номерах. Ведь, как писал Владимир Короткевич, «Хто не памятае мінулага, хто забывае мінулае — асуджаны зноў перажываць яго безліч разоў».
Подготовила Татьяна БОНДАРЧУК

Судьбу поселка Верный в декабре 1943 года повторила деревня Цупер. К началу 1944 года уже была освобождена часть территории Жлобинского района. Нацисты усилили не только сопротивление наступающим советским войскам, но и репрессивную политику в отношении мирного населения.

На территории нашего района были сожжены вместе с жителями деревни Коротковичского сельского совета: Братки (10 дворов, 27 жителей), Грушка (11 дворов, 20 жителей), Залесье (17 дворов, 23 жителя), Красновка (10 дворов, 45 жителей), Кастрычник (7 дворов, 15 жителей), Залужье (4 двора, 17 жителей) и деревня Замостье (10 дворов). После войны деревни так и не восстановили. В 1977 году в память о пяти сожженных деревнях в деревне Коротковичи установлен памятник.

Из воспоминаний жительницы Коротковичей Антонины Поляковой:
— Накануне ничто не предвещало беды. В деревне шла обычная для войны жизнь. Я проснулась на рассвете от шума возле дома — ехали повозки, слышалась чужая речь. Когда вышла на улицу — с правой стороны деревни горели хаты… Потом стали выгонять из сараев животных, забирать вещи и грузить их на прибывшие телеги. Люди понимали: немцы заберут все добро из домов и начнут жечь постройки. Все, кто мог, убегали в лес.
Немцы подозревали о партизанах, которые прятались в деревне. Это и стало причиной жестокой расправы над жителями Коротковичей. Каратели обыскивали каждый дом, но никого не находили. И тогда четверых (как им показалось) подозрительных сельчан расстреляли.

Из воспоминаний жительницы Коротковичей Антонины Науменко:

— В октябре 1943 года, в связи с приближением к нашим местам фронта, немцы приказали жителям деревни покинуть ее. Мы вынуждены были расположиться в лесу, в землянках. К нам прибилось немало партизан, которые из-за большого наплыва вражеских войск о боевых акциях теперь и думать не могли, вынуждены были смешаться с мирным населением. Здесь, в лесу, в голоде и холоде, в постоянном страхе, люди просидели почти до Рождества. Немцы отступали и не могли допустить, чтобы местные жители дождались своих. Скоро всех людей погнали в Олу, куда уже согнали народ из других деревень. Возле Искры фашисты расстреляли около 50 здоровых мужчин, а потом дошла очередь и до остальных.

14 января 1944 года около семи утра в деревню ворвались немцы и полицаи, которые начали выгонять всех на улицу. Затем людей группами загоняли в хаты и поджигали. Тех, кто выскакивал, расстреливали с пулеметов. Скоро пламя охватило крышу нашего сарая. От разрыва гранаты я упала. Когда я пришла в себя, то лежала на снегу. Вся спина была обожжена, особенно опалена была правая нога. Но я терпела, боялась, что увидят немцы, которые ходили с собаками вокруг и добивали живых. Одна собака подошла к моей голове, но на это, к счастью, никто не обратил внимание. Только когда стемнело, я осмелилась подняться. Меня охватил ужас — вокруг не было ни одной живой души, и казалось, что на этом свете в живых осталась только я одна. Я топталась по снегу целую ночь, пока под утро не заметила впереди, между деревьями чьи-то тени. Думала, немцы вернулись, но это был мой двоюродный брат Федос и сосед Тарас, которые очень удивились, увидев меня живой. Потом выяснилось, что в этот страшный день погибли восемь человек из моей родни. В том числе — мама, сестры, племянники. Сама ж я еле выжила после полученных ран.

Материал подготовили: Татьяна БОНДАРЧУК, Анна ОЛЕЙНИКОВА, Надежда ФИЛАТОВА